Лизунов В.В., Соловьёв А.А. Декарбонизация как пример манипулятивной технологии глобального управления // Национальные приоритеты России. 2025. №1(56). С. 43-56.


УДК 911.7

ДЕКАРБОНИЗАЦИЯ КАК ПРИМЕР МАНИПУЛЯТИВНОЙ ТЕХНОЛОГИИ ГЛОБАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ


В.В. Лизунов1, А.А. Соловьёв2

1Омский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук 

Россия, 644024, Омск, проспект Карла Маркса, 15; adm@oscsbras.ru

2Общественная палата Омской области 

Россия, 644099, Омск, ул. Красный Путь, 9; opoo55@mail.ru  


Статья посвящена одному из важнейших направлений нормализации процессов развития человечества – раскрытию и противодействию манипулятивным технологиям, геополитическим, геофизическим и экономическим спекуляциям западных элит, примерами которых являются разработка и использование мифов об «антропогенном расширении озоновых дыр» и «антропогенном углеродном следе», насильственном переводе человечества на «низкоуглеродное развитие» путем ложного смещения акцента от доминирующих природных причин климатических изменений на ничтожный «антропогенный углеродный след», целевые спекулятивные планы глобалистов на «декарбонизацию», деиндустриализацию и «зеленую экономику». Приведен вывод десятков тысяч ведущих ученых планеты о том, что Киотский протокол и Парижское соглашение по климату – афера, используемая псевдонаучный миф. Представлены антропогенные и природные факторы воздействия на климат и окружающую среду, оценки вкладов различных газовых компонент в парниковый эффект – доминирование паров воды и облачности (75%) и ничтожный вклад антропогенного углекислого газа (3-5% от 20% полного вклада СО2). Приведены: комплексный анализ природных и техногенных факторов, разоблачение «декарбонизации» как климатической спекуляции; профессиональная критика «антропогенной теории парникового эффекта». Показано, что углекислый газ не предшествует потеплению, а его концентрация растет вследствие потепления; указана необходимость адаптироваться к природным процессам; при этом отмечена крайняя важность решения экологических проблем, создаваемых человеком. 

Ключевые слова: изменения климата, парниковый эффект, природные и техногенные факторы, «низкоуглеродное развитие», «Парижское соглашение по климату», декарбонизация, политическая ангажированность, ложные установки экспертов МГЭИК, взаимодействие между атмосферой и океаном, вертикальный влагообмен и влагосодержание атмосферы, адаптация к природным процессам, подтасовка научных фактов, абсурдность Парижского соглашения по климату, противостояние глобализму и санкциям, важность экологических проблем.


Очевидно, что растущее неравенство, напряженность между крупными национальными государствами, политическими блоками, спекулятивные формы экономического роста, глобальные экономические кризисы, вооруженные конфликты являются следствием глобального разделения, эгоизма, стремления элит к доминированию. 

Поэтому в первую очередь крайне необходимы коллективные действия по раскрытию, преодолению и устранению группового эгоизма, реорганизации институтов и практик, как глобальных, так и региональных, уменьшению социальной поляризации, внедрению новых эффективных социальных практик и связностей, решений по преодолению конфликтов, ограничению влияния и чрезмерного потребления локальных и глобальных элит, отказ от дегуманизации и «постправды», использования манипулятивных технологий в целях преднамеренной дезинформации и дезориентации общества. 

Важнейшим направлением нормализации развития человечества является раскрытие манипулятивных технологий, отказ от геополитических и экономических спекуляций, ярким и чрезвычайно актуальным примером которых является политическая ангажированность перехода на «низкоуглеродное развитие»: спекулятивное смещения акцента от природных причин климатических изменений на «антропогенный углеродный след» - в геополитических целях, а также с целью глобального управления, усиления конкуренции и получения прибыли. 

Очевидна полная аналогия этого проекта глобалистов с организованным ранее «бесфреоновым переходом» человечества для «решения» таким же образом инспирированной ложной проблемы «антропогенного расширения озоновых дыр» [1-4]. 

В последние десятилетия ведущими западными политиками утверждается в качестве научной доктрины и усиленно внедряется в мировую практику Концепция глобального изменения климата, заключающаяся в том, что увеличение на 0,8°С с середины XX века средней температуры поверхности Земли, которое сопровождается таянием ледников, поднятием уровня Мирового океана, окислением и нагреванием морской воды, происходит за счет антропогенного усиления парникового эффекта. Утверждается, что парниковый эффект усиливается из-за роста концентрации углекислого газа (СО2) в атмосфере, происходящего за счет деятельности человека, прежде всего – вследствие использования ископаемого топлива в энергетическом секторе. 

Утверждается также, что эта причинно-следственная связь якобы установлена сообществом учёных-климатологов всего мира, что отражается в целевых - инспирированных западной элитой международных документах по оценке изменений окружающей среды: Монреальском, Киотском протоколах, Парижском соглашении по климату [5]. 

Рамочную конвенцию ООН, известную как «Парижское соглашение по климату», подписали 197 государств 22 апреля 2016 г. на саммите в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. Оно вступило в силу 4 ноября 2016 г. и объединило свыше 90 стран-участников, ответственных более чем за 55% всех выбросов СО2, которые договорились «удержать рост» глобальной средней температуры ниже 2°C к 2100 г. по сравнению с её средней величиной во второй половине XVIII века. Затем к Парижскому соглашению присоединились ещё 189 государств, которые согласились осуществить переход на «низкоуглеродное развитие» и сократить выбросы СО2 в атмосферу, а 65 стран и Европейский Союз заявили о стремлении к углеродной нейтральности (полному отсутствию выбросов СО2) к 2050 г.

Многие из них либо уже запустили систему торговли выбросами СО2 или другие формы цены на углерод и «углеродных сборов», либо планируют это сделать в ближайшем будущем. Доля России в выбросах парниковых газов составляет 5%, что занимает 4 место в мире после Китая, США и Индии. Цели России в Парижских соглашениях сформулированы следующим образом: «Долгосрочной целью ограничения антропогенных выбросов парниковых газов в Российской Федерации может быть показатель в 70–75% выбросов 1990 года к 2030 году при условии максимально возможного учёта поглощающей способности лесов» [6, 7].

Еврокомиссия вводит «углеродный сбор» на импорт товаров, создающих конкурентное преимущество для зарубежных компаний с невысокими выбросами парниковых газов. Это один из механизмов «Европейского зелёного курса», призванного превратить Европу в первый в мире «углеродно-нейтральный континент». 

В 1988 году Всемирной метеорологической организацией (ВМО) и Организацией ООН по охране окружающей среды (ЮНЕП) была создана Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК) «с целью оценок состояния научного, технического и социально-экономического знания об изменении климата, его причинах, последствиях и стратегиях реагирования». В Резюме докладов МГЭИК о потеплении на 1,5 градуса говорится, что средние инвестиции для ограничения потепления необходимы в объёме 900 млрд. долл. в год. Государства планируют также введение пограничного углеродного регулирования (например, border carbon tax в Евросоюзе). 

Поскольку «антропогенное влияние» на климат в этих докладах объявляется определяющим, в нашей стране для его уменьшения российским отделением Greenpeace также была подготовлена программа «Зелёный курс России», разработаны «Рекомендации по внедрению низкоуглеродных мер в регионах России» [8-10]. 

Более того, 2 декабря 2021 года Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека под руководством журналиста Валерия Александровича Фадеева в специальном заседании Совета на тему: «Зеленый курс: низкоуглеродное развитие и адаптация к изменению климата в регионах России» проверял, как регионы сокращают выбросы парниковых газов и адаптируются к изменению климата [11]. Но в январе 2022 года программа «Зелёный курс России» не была одобрена Министерством экономического развития России, поскольку «концептуальный подход программы не отвечает национальным приоритетам и не учитывает специфику национальных условий».

Boston Consulting Group (BCG) оценила бремя углеродного налога для России в 3,0 - 4,8 млрд. долл. в год, в качестве одного из источников экономического восстановления для Зелёной Европы. А также предлагается разработка «технологий отрицательных выбросов» - NET (Negativeemissions Technologies), которые позволяют удалять CO2 и другие газы из атмосферы физическим или химическим путём в местах их выделения. 

Инвесторы по всему миру вынуждены реагировать на эти установки и уже отказываются от финансирования секторов, связанных с ископаемым топливом. Нефтегазовые и энергетические компании направляют инвестиции на низкоуглеродные проекты, а также в возобновляемую энергетику, биотопливо, улавливание СО2, повышение энергоэффективности, водородные технологии и пр. «Углеродный след» становится важной характеристикой товаров и услуг; продажи компаний, имеющих экологические обязательства, растут быстрее, чем у конкурентов [10, 13]. 

Однако, на самом деле, профессиональным климатологам (и всем интересующимся) хорошо известно, что техногенные выбросы СО2 в атмосферу практически никак не влияют на парниковый эффект, поскольку составляют только единицы процентов от его природных выбросов, а главным парниковым газом планеты является водяной пар. Его вклад в парниковый эффект составляет примерно 50% и от облачности – 25%, то есть суммарный вклад атмосферной влаги в парниковый эффект достигает 75%! 

В состав парниковых газов кроме СО2 (около 5%) входят также метан СН4, озон О3 и закись азота N2O, тоже дающие незначительные - для изменения климата - вклады. То есть выводы МГЭИК и утверждения в климатических протоколах и Парижском соглашении о ключевой роли техногенного «углеродного следа» в парниковых газах являются ложными и политически ангажированными [10, 14 - 19].

«Парниковый эффект» относится к числу важнейших факторов изменений климата. Атмосферные газы: водяной пар, углекислый газ, метан, закись азота и озон задерживают часть длинноволнового излучения от поверхности Земли и рассеивают его в атмосфере, в результате чего происходит её нагревание. Оценки показывают, что в отсутствие парниковых газов приповерхностная температура воздуха была бы на 33°С меньше, то есть климат Земли был бы практически непригоден для существования человечества [14]. 

Человечеству давно известно, что основным парниковым газом на водной планете Земля, две трети которой занимает океан, является водяной пар. Для оценки вклада каждого парникового газа в парниковый эффект используются различные методы, в частности, численные модели общей циркуляции атмосферы. В них водяной пар задается в виде интегрального влагосодержания атмосферы (ВА), представляющим собой суммарный запас водяного пара в столбе воздуха единичной толщины, и выражается в кг/м2 (или в толщине «осажденного» слоя воды в мм).

Его вертикальное распределение близко к экспоненциальному закону, концентрация водяного пара быстро убывает по высоте и выше тропосферы становится пренебрежимо малой. Молекулы различных парниковых газов поглощают проходящие сквозь атмосферу тепловые фотоны с различными длинами волн, что усложняет процесс вычисления вклада в парниковый эффект каждого отдельного газа. 

Например, водяной пар поглощает тепловые фотоны с длинами волн 790 нм, 940 нм, 1375 нм и др. При этом молекула СО2 также способна поглощать фотоны с длиной волны 1375 нм. Поэтому трудно сказать, какая часть тепловой радиации с длиной волны λ = 1375 нм поглощается водяным паром, а какая – углекислым газом. 

Поэтому в численных моделях осуществляется последовательное удаление парниковых газов с последующей оценкой их вклада в парниковый эффект. Если удалить водяной пар, то, например, модель Г. Шмидта [14, 20]. И теперь тепловые фотоны с длиной волны λ = 1375 нм будут полностью поглощаться СО2, т.е. возрастет парниковый эффект, приходящийся на СО2. Поэтому 36% сокращение парникового эффекта естественно считать минимумом, поскольку реальный вклад водяного пара оказывается больше. 

В таблице 1 приводятся оценки вкладов различных парниковых компонент в парниковый эффект по двум моделям: Г. Шмидта и NASA [14]. 


Таблица 1 – Оценки вкладов различных парниковых компонент в парниковый эффект по моделям Г. Шмидта и NASA [14].